Azzaro 9

Автор великолепного флакона Azzaro 9 – Пьер Динан. Хочется купить и потискать эту красоту. Но содержимое пришлось смывать. (прикладываясь к запястью) Не помогло. Держится.
Туберозный шипр – это звучит страшно. Это предупреждение. Это личное. По вине сего мозгодробительного сочетания пришлось расстаться с Гуччи 3.
В Azzaro 9 есть тубероза, есть мох и есть дополнительная причина для взаимной нелюбви – анималика. Это из грустного. Из плюсов – ладная и гладкая композиция. Плотная, лучащаяся довольством. Альдегиды, упругие спелые яблоки и мороженый ананас, нежные ландыши, шелковая роза … лежат на жестяном подносе. Подложку можно терпеть, пока в аромате живет сок и прохлада, плотный сатин и немного воздуха. Но вступает тубероза. Тубероза вполне приемлемая сама по себе. В Peche Cardinale MDCI она тоже в окружении фруктового сока, радостная и праздничная. Но там нет сивого мха, запаха сырой волчьей шкуры (костус?) и гранулированного мускуса как в сто раз уже упомянутом Yohji Yamamoto. Дальше только смывать. Еще через часок в базе проступит ваниль и какая-то милая смола. Но за подкладкой у них все те же волки.
Жаль. Жаль, что Azzaro 9 сняли с производства. Если бы его продолжали выпускать, возможно, перебрали бы состав и мускусы заменили. И это была бы совсем другая история.
Azzaro 9 создан в 1984 году, автор неизвестен.

Спасибо Оксане за пробирку. Буду играться дальше.

First Van Cleef & Arpels

Что-то произошло, и мое отношение к «мыльным» альдегидам изменилось. Как будто я залезла на парфюмерный чердак и глаза, наконец, привыкли к темноте.
Положа руку на сердце, все эти 22 Шанели и Белые льны ужасны, как породистые французские сыры. 🙂 First Van Cleef & Arpels чуть менее ужасен, особенно в современной едп. В юном возрасте и жидкой концентрации он пахнет яркими но безобидными гиацинтами, жасминами и ландышами. Загадочности в нем не больше, чем в Pure Poison Dior. Но если на вашей коробке First нет штрих-кода ….
Если штрих-кода нет, то концентрация значения не имеет. Автору, Жану Клоду Эллена удалось подровнять и стойкость и громкость и скорость раскрытия First в духах и в воде. В воде чуть меньше плотность и напор, больше металла и мыла.
Альдегидные превращения посредством намыливания роднят First с White Linen. Тот же взгляд на солнце через свежевыстиранную ткань. Но Гройсман во всю ширь плеча растянула бязевую простыню, а Эллена взял двумя пальцами платок из тонкого поплина.
Альдегидный металлический привкус ставит First рядом с Rive Gauche. Вот только в температуре существенная разница. First теплый как браслет, плотно сидящий на руке. Он даже чуть чуть пахнет этой рукой.
Следом за мылом и металлом в First идет белый порошок. В Chanel № 22 это цветочная пыльца и пудра, а в First тальк и зубной порошок. Крупнее помол, тяжелее частицы.
Но что я все о сходстве? Есть в First и свои, уникальная черта — холодность. Не температурная. Холодность в нем душевная. Он урожденный интроверт. Характер нордический. Я знаю его уже давно, а мы так и не перешли на «ты». First сам по себе, ему не интересно, что происходит со мной. А мне не слишком интересно выпытывать на что способен он. Но мы кивнем друг другу при встрече.
Можете со мной спорить, но я считаю лучшей работой Эллена именно First (1976 г.). Все остальное с каждым годом становится прозрачней и бесчеловечней.

Rocabar Hermes

«Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.»
П.П. Ершов
Нет, я не собираюсь ругать Рокабар, просто ему не повезло. Не смог выделиться на фоне ярких братьев Equipage и Bel Ami. О нем редко вспоминают на парфюмерных форумах, когда дают советы. А зря. Ведь именно Rocabar самый универсальный и дружелюбный «мальчик» Hermes. На него реже всего посягают женщины, он наименее капризен в посадке, не преподносит сюрпризов. Но скучным и слабым его не назовешь.
Rocabar, по-моему, классический фужер, раскрашенный хвоей, специями и ванилью. В отличие от старших братьев, в нем нет ничего кожаного. Только колючая шерсть. Раньше флакон даже укутывали в смешной плед (миниатюра в пледе очень забавная). Шерсть, мерзлая хвоя, рассольный можжевельник, полированное дерево. Ваниль в базе деликатная, не сладкая. Шлейф сдержанный.
Rocabar не носит хемингуэевских свитеров и не садится пьяным за руль. С понедельника по пятницу он ходит в недорогом костюме. Выйдя с работы, моментально забывает о ней. В нем вообще мало эмоций, даже меньше, чем у его костюмно-офисного кузена и тоже младшего в семье —  Heritage Guerlain.
«… ты от страстей Эдиповых избавлен, и сны твои, мой Телемак, безгрешны …»
Иосиф Бродский.
Год рождения 1998-й, в послужном списке автора Bernard Bourgeois кроме Рокабара ничего не значится.

Sun Moon Stars Lagerfeld

Если бы он не появился на свет, недостачи никто бы не заметил. Sun Moon Stars не говорит нам ничего нового, оригинального. Даже контраст синей космической упаковки и фруктово-съедобного содержимого напоминает мюглеровского Ангела. При чем тут космос? Sun Moon Stars не способны ни обжечь горячей карамелью ни опалесцировать в лунном свете, ни пудриться звездной пылью. И в этой вторичной, беспомощной поделке я не узнаю автора — мощную Софию Гройсман. Spellbound, Yvresse, White Linen, перевыпущенный Tresor, Paris и … это?
В принципе, страшного ничего нет. Синтетические ананасы, персики и вялые цитрусовые в верхах. Еще более вялые водянистые цветы в сердце. Порошок гелиотропа и единственный приятный момент — флердоранж с нарциссом покрывают фрукты корочкой карамели, и чахлый букетик вытесняют вовсе. Окончательно все портит база из трухлявой кедровой коры, забившейся под ногти, и резиново-дерьмистой амбры. Видимо, так себе представляли анималику в середине 90-х.
Уныло, тоскливо. Если хочется ананасов на дереве, то лучше взять Birmane Van Cleef & Arpels, если вкусняшку, то Ангела. Если нужен восток, то у того же Лагерфельда есть пара добротных KL — и мужской и женский, яркие, запоминающиеся. А в Sun Moon Stars можно ходить в скучный офис бумажки перекладывать, чтобы никто не заметил и не заставил работать.
Год рождения 1994-й, автор София Гройсман