Amouage Gold и Amouage Gold man. Первая пара, золотая пара дома Amouage. Они похожи как брат с сестрой. Наследные принц и принцесса Омана. Варварская роскошь золоченого флакона и драгоценного содержимого. Что бы ни делал дом Амуаж после Gold и Gold man, славу в веках он заслужил.
В моем личном рейтинге ароматов этой марки Gold man стоит на первом месте. Но в последнее время он делит ступень пьедестала с женским Gold в новой концентрации едп. Едп получилась наиболее европеизированной, гуманной, дружелюбной из всех концентраций. Да, я сдрейфила. Старый Голд мне не по зубам.
Собственно, роскошь присутствует только в духах. Голд в духах неторопливо отдает полный диапазон. От припудренных альдегидов и ландыша как в старой Мадам Роша до богатейшего сандала в базе. В сердце редкой красоты жасмин. Роза с массой оттенков от зелени до абрикосов и горьковатого розового масла. И все это великолепие нанизано на стержень фирменного оманского ладана. Несгибаемого. Гладко отполированного мускусом и раскаленного циветом. Но пока дыхание перехватывает от восторга, череп стягивает металлический обруч. Тяжела шапка Мономаха.
Gold в туалетной воде мной никогда не рассматривался как компромиссный вариант. В нем утихомирено цветочное буйство, поэтому на передний план выходит ладан. Ладан на подложке из мха. Мох в других концентрациях играет третьестепенную роль, но Gold едт можно даже назвать шипром. Не классическим французским, не специфическим восточным, а каким-то странным, космическим. Gold едт холоден и агрессивен. У него черты лица брата — Gold man, но корпус хлипковат.
Gold едп расцвел цветами. Фитилек верхних альдегидов прикручен до минимума, а фруктовые компоненты розы наоборот усилены. Тепло, вкрадчивое воркование, лукавство восточной красавицы. Если Gold в духах — это принцесса на торжественном приеме, с каменным лицом, Gold едт — принцесса на охоте, то Gold едп — принцесса на женской половине дворца, в домашних шароварах. Изящных, но уютных. Барышня возлежит лениво на бархатных подушках и что-то быстро настукивает острыми пальчиками в тяжелых кольцах по клавиатуре ноутбука.
Если у вас есть своя маленькая нефтяная вышка, то я рекомендую завести в коллекции все три концентрации Gold. Если вы только знакомитесь с парфюмерными шедеврами Омана, начните с едп.
P.S. Мужской Голд в едп вызвал странное ощущение дикого зверя перепачканного вареньем. Пока не разобралась, в чем там подвох?
Pois de Senteur. Душистый горошек. В нем есть противоречие, которое заставляет думать, тревожиться. Мёд, трава, полевые цветы, белый холст, утреннее солнце, еще ласковое. Время сенокоса. Голову уже напекло. Луговая жизнь в сырой после утра траве жужжит, звенит и стрекочет, лениво уворачивается от стремительных шагов … кого? Кто врезается наобум, не разбирая дороги в пестрое озеро поляны? Румяная пейзанка? Слишком белая кожа, слишком нежные руки. Босиком по жнивью не пройдет. «В любом, голубушка, наряде хороша». Барышня-крестьянка. Озорная и хрупкая. Бежит, кружится, смеется. Нос напудрить не забыла, розовой водой умылась, белье под холщовой рубашкой — шелковое. Разгадают её невинный маскарад или нет? От внимательного, любящего взгляда ничто не скроется. Будьте к ней внимательны. Любите её.
Трудно себе представить старт гаже, чем у 
Если бы делали из роз пряное вино, назвали бы Or et Noir, если бы розу мазали на хлеб, это был бы Parfum Sacre. Выпивка и закуска. И дело не только в сходстве флаконов. Or et Noir и Parfum Sacre делал не Дальтрофф. Это чувствуется. Кароны Эрнеста Дальтроффа как дуэльные пистолеты. Богато украшенные резьбой, инкрустациями, накладками, в бархате коробки кажутся безобидными. Кароны Мишеля Морсетти (и более поздние, до Фрейсса) — холодное оружие без ножен. Обоюдоострое.