Clair de Jour появился в дни упадка великого старинного дома. Почти 20 лет молчания до его выхода и столько же после. Clair de Jour, сирота, снят с производства, накрепко забыт, никогда никому не был интересен.
Могу понять, почему. Clair de Jour целиком и полностью оправдывает название. Светлый, дневной. Акварельные белые цветы. Эпоха озона еще не наступила, Ланвиновского байстрюка не задела. Выйди он пятью — семью годами позже, пузырился бы озоном и акватикой. В нем есть свежесть, но она иного рода. Цветочная и совсем немного фруктовая. Отчетливо слышен гиацинт. Холодный, побитый морозом нарцисс. Жасмин размытый, неубедительный. Лилии добрые, без яда, где-то вдалеке сирень и пудровая мимоза. Вполне традиционный дачный букет. Совсем в глубине угадывается арбузно-огуречный сок.
Слишком просто для горячих дискотечных 80-х, слишком спокойно. Бесплотная ботаника, застоявшийся воздух, недосказанность и недоделанность. Ждешь развития и продолжения, а нет его. Зависает на одной ноте.
Мелькнула мысль, что нынешние селективщики удавились бы за формулу Clair de Jour. В обрамлении красивой легенды он пошел бы на ура, например, у Jo Malone.
Фото: www.toutenparfum.com
Jaipur Homme Boucheron
Вдыхаешь первые ноты Jaipur Homme и, невольно, вспоминаешь физику. Необычайная плотность при малом объеме. Кажется, что флакон вот вот разорвет, так сжата в нем жидкость.
Мужской восточный … Ждешь от Jaipur Homme команды «вольно», но нет, расслабиться не удаётся. Самое высокое напряжение в старте. Вибрация виолончельных струн — обжигающий бергамот и не менее жгучий, ликерный гелиотроп. Субстанция вязкая, как застывающая смола. Где восточная нега? Вместо шелкового халата и кальяна — бег по пустыне в полной выкладке. Это гелиотроп усугубляется мускатным орехом и корицей. А когда вступает гвздика, аллес капут, ты в полевом госпитале с тепловым ударом и над тобой склоняется добрый доктор. И снова в бой. Редки короткие передышки. Во время привала можно распустить ремень и выдохнуть ванилью. Редкий случай, когда ванили много, но ей слова не дают сказать. Буквально зажимают рот. В противном случае, ваниль с гелиотропом и сандалом дала бы гиблую сладость и бесформенность. Но Jaipur Homme держит форму и демонстрирует медальный профиль. Только иногда позволяет себе опустить уголки губ.
Jaipur Homme Boucheron. Год создания 1987-й, автор Анник Менардо.
Pascal Morabito Mon Classique
Постер может ввести в заблуждение. Пастельные тона, лепестки, скорлупа, детский флакон. Всё есть. Но на самом деле, Mon Classique надет на жесткий проволочный каркас. Как свадебное платье на обручах.
Да, так могла бы пахнуть невеста начала 90-х годов. Водянистой, слегка картонной фрезией, маслянистой гвоздикой (цветком), перемороженной розовой розой, фруктовым желеобразным жасмином. Легкие кружева. Сверху. А под ними жесткий, зеленоватый, перченый и как бы гранулированный мускус самого сексуального аромата тех лет Yohji Yamamoto. Мускус хрустит от начала и до конца. Кружева сминаются и облетают.
Год рождения Mon Classique 1987 по одним источникам и 1992 по другим. Разница не принципиальная. Mon Classique помещается в один ряд с Envy и Yohji. Такой же искусственный, городской, безжизненный. Как передача о садоводстве в черно-белом телевизоре. Полиэстр и спандекс парфюмерии.
Vacances Jean Patou
Vacances, перевыпущенные в La Collection Patou в 1984 году оставили меня равнодушной. Зелень и цветы, гиацинт, сирень и гальбанум — не то, что я люблю пламенной любовью. Вообще чем больше узнаю Patou, тем сильнее убеждаюсь, что La Collection издание, несомненно, прекрасное и достойное подражания, но не слишком достоверное. Я держу в руках пробирку с настоящими «дореформенными» духами Vacances. Они прекрасны!
1936 год, введены обязательные оплачиваемые отпуска. На Лазурный берег или к бабушке в деревню? Какая разница, если можно вырваться из пыльного, душного города? Французам уж точно должно быть всё равно. В их широтах в мае уже тепло и всё цветет. Огромные кусты, усыпанные мохнатыми желтыми шариками — мимоза. Вьюнок, раскрывающий свои бело-розовые цветки-граммофоны навстречу утру. Сочная трава, ласковое солнце и стакан холодного молока в тени на веранде. А вечером — шелковое платье цвета шампанского, немного пудры и танцы до полуночи, ведь завтра не на работу.
Лёгкость, но не легкомыслие, беззаботность, но не безответственность — вот что такое Vacances Patou. Теперь я знаю, почему их приняли с восторгом тогда в 1936-м и почему переиздали в 1984-м. Вернее, попытались. Попытка не засчитана.