Что-то не совпало. Что-то не сложилось у меня с восприятием De Profundis Serge Lutens как аромата трагического. Не уловила я интерактивность, не поняла намеки, не увидела ссылки на первоисточники. Вероятно, потому, что их в аромате не было.

Обещанной траурной хризантемы тоже почти не было. В самом начале одна холодная, горькая хризантема довольно энергично и приветливо махнула мне и сразу сбежала в зеленые кусты, отступила за жасмин и чубушник.

Чубушник он известно какой. В нем не столько нежные белые цветы, сколько кошачья анималика пополам с медовыми фруктами. Она была. Сначала густая и яркая, но быстро развеялась. В De Profundis оказалось много свежего воздуха, как в парке после ливня, который сбил цветки на землю, в траву, в лужи.

Вместе с водой утекли лепестки, пыль и дневная духота. Отмытый воздух казался обновленным и живительным. Какие уж тут эпитафии, исповеди и прощальные псалмы? Рядом с De Profundis даже слова эти многосложные и вычурные звучат странно. О нем хочется говорить фразами отрывистыми и короткими как как птичий крик, как вдох и выдох.

На одном из выдохов аромат тихо исчезает. Неожиданно, оборвав сам себя. Это единственная печальная новость и это единственное беспокойство, которое доставляет De Profundis.

De Profundis Serge Lutens 2011
Кристофер Шелдрейк
Колокольчик, гиацинт, гвоздика, хризантема, фиалка, ладан.

Фото Toryarko

Отважно и безрассудно я нанесла De Profundis сразу за уши, не развлекаясь размазыванием по рукам. Тем более, что из пробирки, подаренной доброй феей, не пахло ничем подозрительным. На коже De Profundis развернулся как парашют в потоках воздуха, и я теперь боюсь, что шлейфом валю окружающих с ног. Но все подробности потом. Попробую прожить с ним очень непростой и длинный день.

Как показывает опыт Сержа Лютанса, балансировать между восточной и древесной темой можно бесконечно. Ни у кого в линейке нет сразу трёх ароматов на тему сандала, а у него есть, и что-то мне подсказывает, что Santal Majuscule не последний.

Его начертили как вершину треугольника, где в одном углу яркий и шершавый Santal de Mysore, а в другом сладкий и прелый Santal Blanc. Я так и не смогла выбрать между ними, в каждом что-то мешало, в Майсорском землистость, в Белом сандале сладость и липкая пудра. К тому же, оба довольно монотонны, и на моей холодной коже превращаются в уныло тренькающую шарманку.

Мне очень хотелось, чтобы вышел ещё один сандал, чтобы был он нежным, цветочным и русалочьим как Chant d`aromes Guerlain, чтобы в нём было много таинственности и тумана из готических и романтических сказок, а не очередная вариация на тему восточного базара. Сандал вышел, но мне опять не повезло.

Несколько раз я пробовала Santal Majuscule и отмахивалась от него как от мошкары, которая перед грозой так и липнет на влажную кожу. Вспомнила в весьма неожиданный момент, когда … помыла голову с новым бальзамом для волос.
Это был он, Majuscule во всей красе. Я вспомнила как першило в горле от его пудры и молочно-мускусной сладости, как хотелось для контраста чего-нибудь горького, едкого, терпкого. Но горького в нём ничего не было. Было пористое, дышащее сандаловым маслом дерево и картон с глянцевой поверхностью, было теплое молоко со специями и каплей розового масла, были рыжие глиняные аромалампы, которые греют и без того горячий воздух, были полупрозрачные занавески, не дающие воздуху перемешиваться, режущие его на плотные пласты. Была влажная жара, головокружение и желание спастись бегством.

Santal Majuscule не оправдал моих ожиданий, но это — только мои проблемы. В конце концов, Серж Лютанс и не планировал создавать эпос о Тристане и Изольде, он спокойно и планомерно продолжает перебирать сказки 1001 ночи. Но я не перестану надеяться.

Santal Majuscule Serge Lutens 2012
Кристофер Шелдрейк
Сандал, роза, какао, бобы тонка.