Полтора года, несколько подходов, разные концентрации …… и вот, наконец-то возникло взаимопонимание и любовь.

Слова из песни не выкинешь: «прошла, взглянула и убила и не оставила следов». Это о нем.

Знойный взгляд, зовущий на сеновал и прохладная отстраненность: «Я? Обещала? Да что Вы себе позволяете!». Звонкий смех, развевающийся шелковый шарфик …. Горячая зелень, слитные розы, жасмин и ландыши, пушистая теплая база.

Вариант Шамада, который мне НЕ нравится ассоциируется с тяжелой челюстью и коровьим взглядом пожилой Катрин Денев. Холодно, зелено, жестко, агрессивно и слишком прямолинейно.

Рюшечка …..

Тень хрупкой фигурки на мокрой мостовой. Туман спрятал фонари а ярко освещенные витрины превратил в экзотические аквариумы. Туфли на тонкой кожаной подошве совсем промокли.  Равнодушные человеческие существа с размытыми лицами распахивают двери магазинов и лавочек, выпуская на улицу тепло. Гвоздика в петлице тусклая как одинокая звезда в мокром небе …

Алхимик собрал все хранилища солнца на земле: подсолнухи и одуванчики, мерцающие по ночам гнилушки и светляков, плоды солнечного цвета и желтое перо иволги …..

Это все поэзия, конечно. На самом деле альдегиды и флердоранж, нероли и иланг, роза как междометие и неизбежный ирис, все это «согрето» цибетином. Очень тяжело препарировать  такую радостную, светлую субстанцию, созданную вечно молодым композитором.

Когда еще о нем написать? Так и не придумала когда и куда ходить в таком строгом цветочно-альдегидном великолепии. Пожилой отличается от современного богатством и глубиной. Альдегиды сердитые но ручные как шляпная булавка. На подмогу звонкому английскому рожку жасмина и флердоранжа крадется густой сладкий нарцисс, на заднем плане пьяняще-горькая узнаваемая, родная и любимая герленовская роза. Подкладка из нежнейшего ириса. Парча и бархат, алансонские кружева и непрактичные атласные бальные туфельки. Шампанского и в оперу.